После того как Микаэль бежал от гражданской войны в Чечне в Норвегию, ему пришла повестка с просьбой явится в российское посольство. Письмо гласило: «Сотрудничай с нами, и твоя семья будет в безопасности. В противном случае, пеняй на себя».

Микаэль сидел в кресле в спокойном районе, где семьи с детьми играли в саду. Большие автомобили с детскими сиденьями и лыжными креплениями на крыше медленно проезжали вдоль грязных дорог. В целях безопасности, он попросил не указывать его фамилию и адреса, так как опасается репрессий.

«Я никак не мог подумать, что такое могло со мной случится здесь, в Норвегии. Что российские агенты найдут меня, попробуют завербовать, будут третировать мою семью и направят агентов прямо к моей двери», — рассказывает Микаэль, указывая на коричневую входную дверь.

Несколько свидетелей, с которыми беседовало NRK (Норвежская вещательная корпорация), слышали телефонные разговоры Микаэля.

«ФСБ пытались завербовать меня»

Одним из свидетелей — Оге Борхгревинк, старший советник правозащитной организации Норвежский Хельсинкский Комитет.

«Микаэль был у меня в офисе и включил громкоговоритель на телефоне. Звонок поступил из России. Звонящий представился неким Максимом и сказал, что он майор ФСБ. Из последующего разговора складывалось ощущение, что была предпринята попытка вербовки. Он хотел связаться с Доку Умаровым, который в тоже время был лидером партизанского движения в Чечне и важной целью для ФСБ, — заявил Борхгревинк и добавил, — затем послышались очевидные угрозы в адрес Микаэля и его семьи».

На вопрос, откуда он знал, что звонили именно из ФСБ, Борхгревинк ответил, что «это максимально документально подтверждено: есть переписки, сообщения из чата, электронные письма, к тому же я был там во время звонка. Естественно, я не могу знать наверняка, но это выглядело как явная попытка вербовки. Мои оценки основываются на знаниях и опыте о том, как это вообще происходит. Кроме того, мы изучили дело Микаэля и проверили некоторые факты из его истории. У нас были и другие клиенты, которых преследовала российская разведка. Один из них был застрелен на улице в Вене в 2009 году».

«Для нас эта тема не важна»

Журналисты NRK связались с посольством России в Норвегии для записи интервью или комментария по этому случаю. Первый советник посла, Андрей Колесников, ответил так на запрос NRK:

«Из того, что мы видим, тема шпионажа всплывает каждый раз, когда иссякают негативные новости о России. Мы уже комментировали подобные случаи ранее, и не считаем важным возвращаться к ним. Тем не менее, мы будем рады обратиться к позитивным темам, если вы будете в них заинтересованы».

Угрозы семье

Микэль сидит в кресле, а вокруг по полу были разбросаны детские игрушки. Это мало напоминает войну, но на протяжении четырех лет леса, горы и гражданская война были его рутиной. Он был партизанским боевиком и сражался за независимость Чечни. В 2009 году он уехал в Норвегию, веря, что война для него окончена.

«Я уехал в Норвегию, а мои мама, папа и младший брат остались в Чечне. Вдруг я начал получать звонки от российской разведки, ФСБ. Мою семью запугивали и избивали, они хотели заставить меня стать агентом. Я получил код, с который должен был явиться в российское посольство в Осло. Это было очень непростым шагом для меня. ФСБ дало мне право выбора: или я работаю на них, или они пытают и убивают мою семью», — заявляет он.

«Твоя мать будет счастлива»

С Микаэлем связывались с российских номеров, через электронную почту и «Скайп». Каждый раз это был один и тот же человек, который представлялся Максимом Кротовым и уверял, что работает на ФСБ. Микаэль же записывал все звонки, сохранял все электронные письма и переписки. В письме, которое он получил 5 мая 2010 года, говорилось, что сотрудничество с ФСБ должно входить как в его интересы, так и его матери:

«Мика, я думаю, у нас уже появилось уважение друг к другу. Если будем сотрудничать, то у тебя появится возможность жить нормальной жизнью. Тебе не нужно будет ни от кого скрываться. Все будут от этого только счастливы, особенно твоя мать. Не будет никаких судебных расследований. Если ты не хочешь сотрудничать, ты сможешь вернуться, как я и говорил ранее. Но я буду следовать за тобой, куда бы ты не отправился. Ты будешь страдать от мыслей, что дома все неспокойно. Тебе все время придется менять документы, тебя будут окружать одни проблемы. Я не хочу этого. Ты этого не заслуживаешь».

Микаэль рассказал, что человек, который представился Максимом Кротовым встретился с его семьей.

«Есть несколько моментов, которые натолкнули меня на мысль, что это правда было ФСБ. Я получил фотографию от Максима Кротова, где я был изображен в лесу. Такие снимки есть только у нас, партизан, и у ФСБ. После преследований и угроз и того, как моя семья была арестована в Чечне, этот человек навестил их в местном отделении полиции. Он сказал, что его зовут Максим Кротов, он из Москвы и работает на ФСБ, а также очень заинтересован в получении информации обо мне», — рассказывает Микаэль.

Борхгревинк заявил, что тоже видел письмо с фотографией, которые Микаэль получил от Максима Кротова.

Попытка встретится в Норвегии

Когда Микаэль сражался в чеченских лесах, он сблизился с одним из лидеров мятежников, Доку Умаровым. В то время Умаров возглавлял список разыскиваемых в России.

«Так как я умел фотографировать, снимать видео и работать на компьютере, в мои обязанности входило снимать и записывать Умарова и после публиковать все это в интернете. ФСБ до сих пор интересуются мной, потому что считают, что у меня есть информация о повстанцах», — говорит Микаэль.

Записи 2010 годы выявили, что человек, представляющийся Максимом Кротовым, сначала уговаривал Микаэля уехать из Норвегии в Москву. На что Микаэль отвечал, что не может покинуть Норвегию из-за отсутствия документов. Затем, Кротов сообщил, что хочет приехать и встретится с ним в Осло. Целью встречи было предложить Микаэлю, то, что Кротов называл «образованием». NRK получила доступ к записям этого разговора. Ниже приводится выдержка из него:

Кротов: Да, ты можешь получить образование у нас. И мы встретимся с тобой там [в Осло]. Так что готовься.

(…)

Кротов: Таким образом, там будет безопасно и спокойно. Мы встретимся и отдохнем немножко. Покажешь мне достопримечательности. Убедимся, что никто нам не мешает. Ты покажешь мне Осло.

Обещание работы и больших денег

Микаэль рассказывает, что, в то время как Максим Котов общался с ним, его семью в Чечне несколько раз арестовывали. А после освобождения, они были под постоянным контролем чеченской полиции.

«ФСБ дало мне право выбора между спасением моей семьи от пыток и смерти и предоставлением им информации. А сотрудничество с ФСБ могло привести к смерти моих друзей из партизанского отряда в лесу. Кротов пытался убедить меня, что я получу восемь миллионов евро и хорошую работу», — рассказывает Микаэль.

В выдержке их телефонного разговора слышно, как Кротов обещает Микаэлю работу:

Кротов: Когда ты закончишь свое образование, таким образом… Люди становятся богатыми. Получают профессию.

Кротов: Эй, ты меня слышишь?

Микаэль: Да.

Кротов: Ты собираешься работать?

Микаэль: Да, после окончания университета.

Кротов: Само собой. Все что ты хочешь. Даже в другой стране, если захочешь. Если ты займешься самообразованием должным образом и получишь профессию. Ты свободно сможешь работать в иностранных компаниях. Главное — хорошо учиться.

Микаэль: Хочу работать в «Газпроме». Директором. Нет, я просто шучу.

Кротов: У нас есть там свои люди. Там, где нефть и газ. Ха-ха.

Съемка скрытой камерой

Война в Чечне становится нечто большим, чем просто воспоминанием, когда Микаэль, сидя в своем кресле, слушает запись разговора с человеком, который называет себя Кротовым. Лицо становится серьезным, а кулаки сжимаются, как только он слышит голос этого человека:

«Война, которая шла в нескольких тысячах километров отсюда, внезапно оказалась очень близкой. Однажды она постучалась в мою дверь», — рассказывал Микаэль и указывает на входную дверь. Он сказал, что был сильно удивлен этим визитом.

«Это был чеченец, которого я знал, но не общался уже на протяжении нескольких лет. Я знаю, что его схватило ФСБ, после того, как он покинул Норвегию. И теперь он стоял у меня на пороге и хотел восстановить общение. Он много спрашивал о моей работе, с кем я общаюсь в Норвегии и Чечне и собираюсь ли заняться политикой», — рассказывает Микаэль.

Друг Микаэля, который пожелал остаться неизвестным, был там во время визита чеченца.

«Микаэль не заметил этого сразу, но у мужчины была маленькая камера — он записывал и фотографировал Микаэля. Он делал это скрытно. Это не была обычная камера, которую любой может купить в магазине. Я такую раньше никогда не видел», — сказал свидетель.

Он пожелал остаться неизвестным из-за боязни, что его семья в Чечне может подвергнуться репрессиям.

Выбор между семьей и друзьями

Микаэль взглянул на свой звонящий телефон. На этот раз, это был не Кротов.

«Это мой младший брат. Ему тринадцать, и он собирается на тренировку по боксу», — с улыбкой произнес Микаэль. В тренировочной сумке Микаэля были несколько пар потрепанных боксерских перчаток. Причиной улыбки была история о том, как ему удалось избежать принятия решения, которое ФСБ навязывало ему.

«Моя семья жива. У них все хорошо, и они живут здесь, в Европе. Единственное, что я делал, — это просто поддерживал связь с ФСБ, но не давал им никакой конкретной информации, только обещания о сотрудничестве. А за это время мне удалось переправить всю семью в безопасное место», — рассказывает Микаэль.

Сегодня сожалеет о насилии

Доку Умаров, лидер повстанцев, помимо всего прочего, взял на себя ответственность за организованную террористами-смертниками взрывов в московском метро в 2010 году. В результате террористических атак погибло тридцать девять человек. Микаэль говорит, что он всегда был против атаки на мирных граждан.

«Когда я присоединился к ним в 2005 году, и речи не было о каком-либо халифате или эмирате на Кавказе, я и наша группа всегда выражала сожаления в связи с насилием в отношении гражданских лиц. Доку Умаров стал более радикальным со временем, когда я ушел от них. Одной из причин, почему я решил оставить группировку в 2009 году, было высказывания Умарова, что атаки на гражданских вполне законна. Я не смог бы с этим жить», — рассказал Микаэль. Он подчеркивает, что против любого насилия и военной силы.

«Я видел, как умирают многие мои друзья, я слишком хорошо знаю какие страдания приносит война. Я не верю, что вооруженная борьба — это верный путь к созданию свободной, независимой и демократической Чечни».

Новые контакты

После звонков и сообщений из России, Микаэль чувствовал себя настолько незащищено, что обратился в Норвежскую полицейскую службу безопасности.

«Понятно, что я боялся и это было крайне неприятно. Они не забыли обо мне и снова вышли на связь», — говорит Микаэль и показывает переписку в «Скайпе».

Сообщение было датировано 24 октября, 2014 года. Собеседник по-русски спрашивал где он сейчас находится и с кем общается в Норвегии и Чечне. Рассказал, что живет заграницей и спрашивал не хотел бы Микаель поехать в Сирию.

«Этот парень тоже воевал в лесу, но позже я узнал, что его схватило ФСБ и он сотрудничает с ними. Всем понятно, что для меня неприемлемо ехать в Сирию. Я боролся за демократическую и свободную Чечню, и не хочу иметь ничего общего с халифатом в Чечне, Сирии и в остальном мире. Об этом все знают. Они просто напоминают, что не забыли обо мне», — рассказывает Микаэль и бросает взгляд в сторону входной двери. Она закрыта, в отличии от многих других дверей по соседству, которые никогда не запираются.

«Я рассказал эту историю, потому что не хочу, чтобы эти авторитарные, опасные силы закрепились в норвежском обществе. Опасно выходить и рассказывать о своем опыте, но гораздо важнее для меня, чтобы люди восстали против несправедливости и угнетения. То, что происходит в Чечне ни при каких условиях не должно повторится в Норвегии. Если мы будем молчать, мы будем жить в страхе».