Несмотря на то, что в 2018 году был принят новый закон о борьбе с бытовым насилием, женские правозащитные организации говорят, что делается недостаточно.

«Мы поженились в конце 2017 года. Свадьба не была роскошной, но наша любовь была сильной. Мы оба были старше 30 лет — то есть, зрелые и опытные люди, и мы очень хорошо знали, что означает иметь семью, и у нас было четкое видение будущего», — говорит Сона (имя изменено).

Через неделю после небольшого свадебного застолья муж Соны впервые напал на нее. Он применил против нее физическую силу, требуя, чтобы она рассказала ему о своем «темном прошлом».

«Я не знаю, как ему пришла в голову мысль о том, что у меня были парни в прошлом, что у меня были близкие отношения, но у него не было обоснованных доказательств этого. Он был первым мужчиной в моей жизни, но сомнения поглотили его душу».

«Он сильно избил меня. Он сказал, что убьет меня, если я не скажу ему, с кем у меня были близкие отношения, но мне нечего было сказать. В конце концов, вмешались его родители; его мать долго разговаривала с ним. Казалось, он успокоился».

Следующая атака, однако, произошла через неделю, и со временем они участились. В конце концов Сона ушла от мужа.

«Я ушла к своим родителям, но мой муж сразу же пришел за мной. Он извинился, попросил меня вернуться, пообещав никогда не пить даже глотка алкоголя, потому что он становился неадекватным после спиртного. Но я не вернулась».

«Через несколько недель выяснилось, что я беременна. Это изменило мою жизнь. Я рассказала ему о беременности, и он снова попросил меня вернуться к нему, и я решила не оставлять своего ребенка без отца».

Вскоре после возвращения к Соны к мужу они переехали в Россию; это было решением ее мужа. Он хотел, чтобы они переехали, чтобы он мог забыть о ее «темном прошлом» в Армении.

«Конечно, я не понимала, о каком прошлом он хотел забыть, но я все равно поехала с ним. Было бы лучше, если бы я этого не делала... В Армении меня защищали мои свекры, но в России я была совершенно одна. Не было ни одного дня, чтобы он не пил. Он бросал меня на стены, как мяч».

«Во время одного из избиений моя рука была сломана. Мне наложили на нее гипс; Я была на восьмом месяце беременности. Он послал меня в Армению, чтобы я родила. После родов мне сделали операцию на руку, но из-за того, что гипс был мне наложен неправильно, были некоторые проблемы».

После родов Сона осталась в Армении, а ее муж продолжал жить в России. Из-за травмы Соне признали инвалидность. И хотя ребенку уже два года, она не нашла силы воли для того, чтобы развестись с мужем.

«Каждый день моей жизни — это последовательное отрицание моих собственных принципов. Я очень хорошо знаю свои права, но я не защищаю их. Я молча смирилась с ситуацией. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца. Он подонок как муж, но он хороший отец», — говорит Сона.

«Насилие продолжается»

В декабре 2017 года Армения приняла новый закон о борьбе с насилием в семье, который вступил в силу в июле 2018 года.

Закон закрепил правовую и институциональную основу для предотвращения бытового насилия и защиты жертв. Он должен был обеспечить необходимую психологическую, юридическую, социальную поддержку лицам, подвергшимся насилию, а также, в случае необходимости, временную финансовую поддержку.

После принятия закона многие были убеждены, что он обеспечит защиту преследуемых женщин.

Но Марина Егиазарян, клинический психолог Армянского центра защиты прав женщин, говорит, что она не увидела снижения числа женщин, подвергающихся насилию в семье.

«Хотя закон был принят, объем нашей работы не уменьшился. Мы продолжаем получать тысячи звонков. Насилие продолжается», — говорит Егиазарян.

«Наша работа начинается, когда звонят на горячую линию, где отвечает психолог», — говорит Егиазарян.

«Мы разговариваем, оцениваем ситуацию, начинаем оказывать психологическую помощь, а затем приглашаем женщину в наш центр. Каждый звонок требует индивидуального подхода. Ведется сложная и деликатная работа».

По словам Егиазарян, в Центр поступает более тысячи звонков в год, некоторые из которых — от тех, кто повторно становится жертвами.

Даже сегодня многие женщины не информированы; они не могут защитить свои права. Многие люди также избегают обращаться в правозащитный центр, предпочитая молчать и не говорить о своих проблемах», — говорит она.

Правозащитница Зара Ованнисян согласна с тем, что одна из главных проблем с новым законом заключается в том, что люди еще не знают своих прав.

‘[Закон] не функционирует нормально, потому что государство не позаботилось о том, чтобы уведомить о нем граждан; многие не очень хорошо информированы», — говорит Ованнисян.

«Я сбежала, чтобы спасти жизнь моего ребенка»

Гаянэ говорит, что проблемы в ее семье начались после рождения их ребенка.

«Его раздражало все: когда я ходила, звук моих шагов; когда я мыла посуду, звук воды из крана; когда я делала прическу, звук фена. Он был в ярости, когда плакал наш новорожденный ребенок. Он всегда говорил: «Заткни ее, мне нужно отдохнуть», — говорит Гаянэ.

Она говорит, что в обычных семьях рождение ребенка согревает пары, сближает их, а в ее случае произошло обратное, и ее муж превратился из спокойного человека в зверя.

«Для меня было загадкой, что с ним случилось. Когда он впервые дал мне пощечину, я была шокирована не болью, а его отношением. Он никогда не бил меня раньше. Ребенку еще не исполнился месяц, когда насилие стало частым».

«Однажды, когда ребенок снова плакал ночью, он угрожал убить нас обоих, если я очень быстро не заставлю ребенка замолчать. Позже случаи не заканчивались одними угрозами. Он нападал на моего ребенка».

«Я прикрывала моего ребенка своим телом, чтобы пинок не мог ее достать. Он избивал нас вот так целый месяц. Однажды, когда он был на работе, я взяла нашу одежду и сбежала».

Нехватка ресурсов

Хотя Сона и Гаянэ пережили свой опыт домашнего насилия, крайние случаи могут закончиться смертью.

В одном особенно печально известном случае в провинции Армавир в сентябре 2018 года мужчина избил свою жену и годовалого ребенка. Ребенок умер по дороге в больницу.

Единственный в Армении приют для жертв домашнего насилия — у  Центра поддержки женщин. Центр также предлагает психологическую и юридическую поддержку.

«В нашем приюте мы можем принять в общей сложности семь женщин с детьми. Расположение дома является конфиденциальным. Здесь есть все условия, чтобы человек чувствовал себя в безопасности; она обеспечена всеми необходимыми условиями», — говорит директор центра Асмик Геворгян.

В настоящее время в приюте живут пять женщин. Резиденты могут оставаться на период до трех месяцев, хотя срок их пребывания может быть продлен в каждом конкретном случае.

«По истечении трех месяцев социальные работники уже понимают, готова ли женщина психологически жить одна, может ли она позаботиться о своих потребностях. Если мы обнаруживаем проблему, срок пребывания продлевается», — говорит Геворгян.

По словам Ованнисян, для обслуживания многих женщин, сталкивающихся с насилием в семье, не хватает ресурсов.

Когда Гаянэ оставила своего мужа, у нее почти не было родственников в Армении; все они были за границей. К счастью, семья близкого друга предоставила ей место для проживания.

«Жертва домашнего насилия должна обратиться в полицейский участок, но на этом этапе могут возникнуть проблемы, если вдруг жертва нуждается в убежище от своего обидчика. Государство приняло закон, но оно не создало приютов для жертв», — говорит она.

«Моя подруга и ее муж спасли нам жизнь. Пару раз мой муж пытался войти в дом, и мы угрожали вызвать полицию. Только его брат каким-то образом успокоил его, и он попросил меня не оставлять мужа».

«Я не могла его простить и не была уверена, что однажды, во время моего отсутствия, он не причинит вреда нашему ребенку».

«После этих адских дней прошло полгода», — говорит Гаянэ, размышляя об испытании, через которое она прошла. «Теперь я думаю более трезво и жалею, что не бросила его раньше».