В июне 2019 года 28-летняя жительница Владикавказа, столицы российской Северной Осетии, Вандана Джиоева, оказалась в реанимации после нападения бывшего супруга, чемпиона мира по армрестлингу Спартака Золоева. Врачи давали ей лишь небольшой шанс на жизнь.

«Пока мы встречались, он не только ни разу не замахнулся, но даже никогда не орал».

«[Когда поженились], на него друзья начали давить, называть подкаблучником. Это его задевало, он в знак протеста не приходил домой. А моя свекровь ко мне всё время забегала: «Позвони ему, скажи, чтобы шёл домой». Мы с ним просто взяли и уехали на квартиру».

«[После переезда у Спартака появились долги], а я на сохранении, у меня то анализы, то УЗИ, то ещё что-то. И денег не хватало. У нас начались первые серьёзные ссоры. Он пропадал. Стал принимать участие в каких-то противозаконных движениях». 

«После ссор он просто брал и уходил, я ложилась спать. Наутро мы могли уже говорить нормально. А потом всё поменялось. Началось рукоприкладство».

[Вандана ушла к родителям, после чего Спартак извинился]. «Вроде всё нормально стало. А потом опять у него заскоки начались, он начал пить, домой не приходить. Мы списали всё на то, что нам материально сложно. Решили переехать на другую квартиру, подешевле на 2 тысячи [рублей] (26 долларов США). Думали, что 2 тысячи как-то спасут наше положение.  И там уже началась жесть».

[На последнем месяце беременности нетрезвый Спартак её ударил]. «Мне стало плохо, я не могла встать. Думала, полежу, подожду, когда всё пройдёт. А у него ноль реакции. Переступил через меня и пошёл дальше».

«А потом он начал играть».

«Его друг «подсадил на аппараты». Он начал тратить зарплату, появлялся долг за долгом. Сдавали нервы. Он приходил не в адеквате, провоцировал меня, между нами драка начиналась, пока ребёнок спал. Чтобы на мне никаких синяков не было, он меня или об стену швырял, или об пол ударял, или в кровать вбивал. Всё тело безумно болело, но не было видимых следов и мне не верили».

«Об меня были сломаны стеклянные стол, стулья, я уже без сознания лежала».

«Дома я ничего не рассказывала. Мне самой стыдно было, думала, меня будут обвинять. Вряд ли бы кто-то меня поддержал. В любом случае я была бы виновата».

[Спартак изменил Вандане и она вернулась домой. Спустя время Вандане позвонила новая девушка Спартака. Оказалось, он осуждён за драку. Он был под арестом больше года]. «И он приехал. Он приходил, забирал ребёнка, отводил её к своей маме и следил за мной». 

«Я уже ходила и оборачивалась, настолько мне было страшно. А ещё он начал выхватывать меня. Где выхватывал, там и бил. Один раз я отвела ребёнка в садик и смотрю, он стоит, выслеживает меня. В длинном пальто и на каблуках я полезла через забор». 

«Увидела, около подъезда старушки сидят, остановилась и развернулась к нему. Он догоняет меня и начинает трясти, кидать об землю, поднимать и снова кидать. С одного удара сразу меня свалил. Тут бабульки сразу: «Что ты делаешь?» А он им: «Она моя жена! Она со мной матом разговаривает». Какой-то парень мимо шёл, остановился: «Ты что делаешь?». И он ему тоже: «Она моя жена!». А парень говорит: «Я всё понимаю, но она же всё-таки девушка, как ты себя ведёшь?!» Они все его застыдили и он ушёл».

«[В полиции] протокол на него так и не составили. Я сняла побои, но их особо не было. Ну, потрусил он меня, ну, встала-упала. И ничего ему за это не было. Но его запугал участковый, типа, что могут снова посадить из-за непогашенной судимости. Он стал меня просить забрать заявление. Я не забрала. Но он наконец-то дал мне развод».

«Я знала, что это будет повторяться, что закон бессилен».

[26 июня 2019 года Спартак вместе с другом приехал к дому Ванданы и встретился с ней] «Начал спрашивать: «Не вернёшься ко мне?». Не вернусь, говорю. И начинаю заходить в ворота. «Ты хорошо подумала?». «Да, я хорошо подумала. Спартак, уже хватит, мы взрослые люди, хватит позориться. Давай разойдёмся. У нас есть ребёнок, давай будем ради ребёнка общаться — и всё [...]. «Ты точно подумала?». «Да»». 

«И он ударил тогда меня. Я помню, упала на колени и сижу такая, думаю — «Господи! Зуб выпал». Там такое пространство было. А оказалось, что челюсть вовнутрь зашла. Потом кровь начала собираться». 

«Я упала на правый бок и вижу такой момент, что он с ноги ударяет и сносит с одного удара ключицу. От удара меня перевернуло. Он подошёл ко мне, нагнулся, положил на спину, встал надо мной и начал бить в лицо. От одного удара я вырубалась, от следующего приходила в себя. Отключаюсь и прихожу в себя. Попыталась прикрыться руками, он взял мою голову и пару раз ударил ей об асфальт. Всё, я отключилась».

[После восьмидневной комы она очнулась в больнице, но не помнила ничего]. «Надо мной все собираются с такими улыбками, с такой радостью. Я думаю: я вас не знаю, а вы мне рады! Все мимо пробегали: «О, Джиоева, ты в себя пришла?»».

«[Через несколько дней на консультации в федеральном медицинском центре] я подъезжаю к врачу на коляске своей, а она смотрит на меня и говорит: «Симулянтка! Твои травмы — несовместимы с жизнью». 

«Она мне сказала сделать МРТ (Магнитно-резонансная томография) и прислать ей. После этого меня снова вызывают подъехать. И она снова говорит: «Ну, не может быть. Это не она. Это не её снимок. Даже вот одна эта черепно-мозговая травма уже сделала бы её нежизнеспособной. А у неё открытая, закрытая, контузионные очаги, гематомы. Не может человек с такими травмами жить». И она вновь меня назвала симулянткой. Я написала на неё заявление».

«Каждое утро у меня бывала перекличка всех моих больных мест. Два часа после пробуждения я просто лежала. Пока рука поноет, пока голова поноет, пока челюсть моя поноет, потом головокружение».

«[На судебном процессе] он не сознавался. Говорил, что всего лишь раз ударил. А дальше я, как рыба на суше, видимо, прыгала. Он мне тогда сказал: «Извини, что так получилось».  Я повернулась к нему. Чтоб ты сдох, говорю». 

«Через месяц мы снова увиделись в суде. Я  сидела и просто смотрела на него, глаза только прищурила. Не моргаю, смотрю. И он тоже. Я смотрю ему в глаза, а он не убирает взгляд. Так прошло минут десять-пятнадцать. В итоге он спрашивает: «Чё?». Я отвечаю: «Нравится, да?». И на коляску показываю. «А чё с тобой? Упала?». «Наверное, упала». «И чё, ходить не можешь? Совсем не можешь ходить?», — и смеётся. И это всё при адвокате, прокуроре». [Золоева приговорили к шести годам лишения свободы]. 

«Когда я ещё лежала в больнице, дочка говорила своим друзьям, что папа убил маму. Я боюсь представить, какую травму получил ребёнок. Сейчас она всё время со мной, она всё хочет делать с мамой. Она очень заботливая». 

«Мне подруга рассказывала, что ходила с моей дочерью в церковь. И та, когда свечку ставила, сказала: «Боженька, я хочу, чтобы моя мама побежала». А ещё говорит: «Я папу побью, и он тебя никогда не побьёт больше»».

«Если бы год назад  мне сказали, что я буду сейчас кататься с ребёнком на велосипеде, я бы не поверила. Я не могла самостоятельно ходить в туалет, не могла  самостоятельно есть, а теперь я счастлива от того, что могу сама встать».

__________________________________________________________________

Над партнёрским материалом работала Елизавета Чухарова. Впервые статья была опубликована на daptar.ru 11 ноября 2020 года.

Мы в соцсетях: ВКонтакте, Телеграм, Одноклассники, Instagram, Facebook. Подпишитесь и читайте подробные новости с Кавказа!