В Кабардино-Балкарии (КБР) и Карачаево-Черкесии (КЧР) уровень безработицы один из самых высоких в России. Деиндустриализация, социальное отчуждение и коррупция сыграли привели к стагнации региона. Правда, официальная статистика республиканских профильных министерств и центров занятости населения говорит об обратном.

В КБР и в какой-то мере в КЧР происходит стремительная люмпенизация молодежи. Те, кто не смог найти достойную работу в этих республиках часто пристращаются к алкоголю и наркотикам. Другие пытаются «заработать»: игрой на тотализаторе или криминальными путями.

Рифат Т. — завсегдатай букмекерской конторы «Фонбет» в Нальчике, столице КБР. С детства он профессионально занимался футболом, играл за дубль нальчикского «Спартака» и неплохо зарабатывал, но получив травму, со спортом расстался. В Нальчике никакой работы найти не смог и по зову брата, начальника службы безопасности на одном из предприятий в г. Озеры (Подмосковье), поехал к нему. Однако через полгода и Рифата, и его брата уволили из-за сокращения штатов и оба вернулись в Нальчик.

«С работой к тому времени здесь стало еще хуже. Не мог устроиться даже разнорабочим на стройку. Полгода получал пособие по безработице — 800 рублей в месяц, потом от меня ушла жена, и теперь, чтобы как-то прокормиться, пробавляюсь игрой в конторе. Иногда выигрываю 1–3 тысячи за день, иногда подкидывают деньги друзья, если сами выиграют, но чаще сижу «на бобах»… Таких как я сюда приходит немало, и мы стараемся помогать друг другу. Так и живем», — говорит Рифат.

Следует добавить, что в одном только Нальчике с его 238-тысячным населением, сегодня действует более 40 букмекерских контор. И число их растет.

Упадок промышленности

Одной из основных причин безработицы в КБР и КЧР является упадок некогда крупнейших в своих отраслях в СССР предприятий.

В КБР заводы «Телемеханика», «Северо-Кавказский завод электроприборов», машиностроительный, станкозавод, завод низковольтной аппаратуры и прочие — были разорены еще в середине 90-х годов XX века. Позднее, уже в 2000-х обанкротились едва запущенные табачная фабрика, построенная на паях с правительством Китая и фабрика по производству медицинского оборудования.

Аналогичным образом сложилась ситуация и в Карачаево-Черкесии. Цементный завод и завод по производству лакокрасочной продукции, завод холодильного машиностроения, радиозавод, более десяти комбинатов по производству железобетонных конструкций и другие предприятия фактически прекратили свое существование.

В 2013–2017 годов в КБР за нарушения в области налогового законодательства были ликвидированы легальные производства, выпускавшие алкоголь и дававшие заработок значительной части местного населения. В итоге рынок заняли производители алкоголя из других областей России. Возрождение прочих отраслей промышленности (реконструкция завода «Гидрометаллург», строительство химического завода «Этана»), инициированное еще при предыдущем руководителе КБР Арсене Канокове, было отложено до лучших времен.

[Читайте в OC Media: «Экологические проблемы» маскируют нехватку средств для реанимации тяжелой промышленности в Кабардино-Балкарии»]

По мнению радиожурналиста Мурата Тлепшева, причин упадка индустрии было много. Он считает, что и в КБР, и в КЧР немаловажной причиной разорения заводов и фабрик стало то обстоятельство, что во время хаоса 90-х, люди без опыта управления смогли взять под контроль все ветви власти, а также организованную преступность, таким образом завладев процессом передела бывшей госсобственности.

Но возникла проблема. По словам М. Тлепшева, «став хозяевами заводов, эти люди «не понимали» производства и смотрели на него лишь, как на источник «быстрых денег». Беспощадная эксплуатация оборудования, дешевое некондиционное сырье, бегство инженеров и представителей рабочих специальностей привели к промышленной катастрофе.

Сегодня в Кабардино-Балкарии, из числа построенных во время СССР предприятий, функционируют лишь завод высоковольтной аппаратуры (НЗВА) и «Гидрометаллург». В Карачаево-Черкесии пока ещё работают заводы резинотехнических изделий, цементный и холодильного оборудования. Все эти предприятия функционируют далеко не на полную мощность, а от завода холодильного оборудования осталось лишь название. Сегодня он выпускает садовую мебель и мангалы.

Упадок промышленности в КБР и КЧР привел к тому, что огромное число квалифицированных рабочих, инженеров и других специалистов оказались безработными. Часть из специалистов либо уехала на заработки в центральные регионы страны, либо вовсе эмигрировала в Европу. Их место на рынке труда частично заняли гастарбайтеры из стран Средней Азии и Вьетнама. Остались те, кто не смог открыть собственное дело и теперь вынужден наниматься на сдельную или сезонную работу и жить на пособие (от 800 до 4 800 рублей в месяц (13–76 долларов США), выплачиваемые в течении от полугода до года).

Конфискация земель

Другая причина роста безработицы в КБР и КЧР — это тяжелая ситуация в сельском хозяйстве. Подавляющее большинство фермеров в обеих республиках лишено возможности арендовать землю.

Например, в Кабардино-Балкарии все мало-мальски пригодные для возделывания земли отданы в долгосрочную аренду (49 лет с правом продления) нескольким десяткам чиновников, их родственникам и людям из других областей России, которые, не являясь гражданами КБР, владеют этими угодьями через подставных лиц. Земли сдаются в аренду посредством аукционов, на которых выставляются лоты (наделы) площадью от 500 до 3 000 гектаров, в то время, как рядовой житель села не может оплатить аренду надела, площадью свыше 5–10 гектаров, которых ему вполне хватило бы, чтобы прокормить свою семью.

Такая ситуация сложилась в селах республики потому, что коррумпированные чиновники районного и республиканского уровня оказывают на арендодателей давление, а последним ссориться с районным начальством невыгодно. Органы местного самоуправления, которые должны, в первую очередь, отстаивать интересы жителей сел, давно самоустранились от решения таких споров, фактически передав свои полномочия все тем же чиновникам районных администраций. В Терском районе республики были зафиксированы случаи, когда весь тираж районных газет, в которых содержалась информация о проведении аукционов, попросту изымался районными чиновниками из пунктов продажи и уничтожался. Это делалось для того, чтобы местные жители не могли участвовать в аукционах.

Таким образом, у сельчан остается лишь один выход — наниматься на низкооплачиваемую работу к крупным арендаторам или уезжать в поисках работы в города. Те, кому удалось найти работу хотя бы на сезон, считают себя счастливцами. Арендаторы же, получая солидную прибыль от продажи овощей и фруктов в центральных и северных областях страны, пользуются безвыходным положением сезонных работников (фактически — батраков) и платят им мизерную зарплату — не больше 500 рублей в день, либо оплачивают их труд частью собранного урожая. Нередко оплата производится лишь после его реализации.

В Карачаево-Черкесии сельские жители испытывают те же трудности с получением земли в аренду. Кроме того, образование в середине 2000-х гг. двух новых районов (Абазинского и Ногайского) создало благоприятные условия для разного рода махинаций и злоупотреблений со стороны местных и республиканских властей.

Один из руководителей общественной организации «Абаза» Умар Кончев говорит, что «в ходе образования Абазинского района, село Кубина лишилась около 300 гектаров своих земель и едва не лишилось Тепличного комплекса «Южный» (75 гектаров только закрытого грунта), который был возвращен в ведение органов местного самоуправление села лишь благодаря тому, что комплекс принадлежит Москве и имеет столичный юридический адрес».

Та же история повторилась и в ходе воссоздания Ногайского района КЧР. Сотрудник республиканской газеты «Черкес хэку» («Родина черкесов») Муслим Увижев, говорит, что «при воссоздании Ногайского района, от Адыге-Хабльского района были отчуждены территории с бюджетообразующим сахарным заводом в поселке Эркен-Шахар (некогда один из 4-х крупнейших сахарных предприятий СССР) и большей частью пахотных земель. Таким образом, тысячи жителей Адыге-Хабльского района осталась без средств существования и сегодня вынуждены искать заработок «на стороне».

Официальные данные и реальная безработица

По данным Минтруда КБР, за два года (2015–2017) количество официально зарегистрированных в службах занятости КБР безработных возросло с 8 600 до 35 700 человек. Статистика безработицы в Карачаево-Черкесии выглядит еще хуже, чем в соседней КБР. По данным на сентябрь прошлого года, ее уровень достиг 11%. Это означает, что к концу 2017 года безработным был каждый девятый житель республики (при общей численности населения в 467,6 тысяч человек, эта цифра примерно равна 51 тыс. человек (оценка 2017 года).

Однако уже на 1 февраля 2018 года, по данным все того же УГСЗН, число безработных в КЧР составило всего 1,6% населения (3 409 человек). Получается, что по сравнению со статистикой конца прошлого года безработица снизилась более чем в 10 раз. Это маловероятно даже с учетом миграционной убыли, так как в республике нет никаких объективных предпосылок для столь резкого сокращения количества безработных.

По мнению опрошенных экспертов, данные Минтруда КБР по численности безработных не соответствуют реальной ситуации. «Понятно, что всех безработных учесть невозможно, — считает сотрудник министерства Марат К. — Как правило, даже в экономически благополучных регионах РФ — Новгородской и Орловской областях, на Камчатке и в Ямало-Ненецком Автономном округе — их в 2–3 раза больше, чем тех, кто зарегистрирован в местных службах занятости».

К тому же, в некоторых регионах Северо-Кавказского федерального округа существует практика занижения показателей по безработице. Марат К. говорит, что, например, «в период руководства А. Канокова службы занятости КБР получали от правительства субъекта негласные указания не регистрировать новых безработных под различными предлогами. «Липовая» статистика, как и, формально проводимые службами занятости республики, ежегодные «Ярмарки вакансий» призваны продемонстрировать Москве успехи профильных организаций и в целом руководства КБР в создании новых рабочих мест».

Миграционная убыль

В обеих республиках увеличился отток населения. Только в 2016 году миграционная убыль в КБР составила 2 492 человека. Из республики выехало 10 535 граждан, а прибыло 8 043 человека, большинство из которых составляют трудовые мигранты. В КЧР, согласно данным по миграции за январь-май 2017 года (более свежие пока отсутствуют), в республику прибыло 3 427 человек, а убыло 4 088. Миграционная убыль таким образом составила — 661 человек. Эти процессы продолжаются, ввиду чего, налоговые сборы в бюджеты обеих республик заметно сократились.

Уроженец КБР, бывший журналист, а ныне сотрудник столичного турагентства Асхат Мечиев считает, что одной из главная причина оттока молодежи из республики — это одна из самых низких, среди всех субъектов РФ, заработная плата. По его мнению, работодатели создают низкооплачиваемые рабочие места лишь для того, чтобы получить от государства дополнительные субсидии и другие льготы. «К тому же, работодателю всегда выгодна кадровая «текучка», при которой рабочие не успевают создать эффективный профсоюз и выдвинуть какие-то требования. Ну а молодежь сегодня уже не хочет идти работать за гроши, и ищет заработок за пределами республики», — говорит он.

По словам А. Мечиева, причиной оттока населения из республики явилось отсутствие перспектив карьерного роста, так как все значимые и перспективные, с точки зрения карьерного роста, должности достаются людям из властной «обоймы», а «простой смертный» никогда не поднимается выше определенного ему уровня.