В Абхазии, где единственное возможное наказание для семейного агрессора — арест до 15 суток, а жертве обычно негде скрыться, кроме как в общем доме, общественные и правозащитные организации остались с проблемой домашнего насилия практически один на один. Они находят пострадавших, проводят просветительские мероприятия для психологов и врачей и разработали проект закона, который защищал бы жертв насилия. 

Раз в месяц Мактина (имя изменено) приходит в благотворительную организацию «Киараз», помогающую многодетным семьям, за продуктами и детскими вещами. Тяжелые сумки до остановки маршрутки и потом до дома несёт в одиночку. Помощи от мужа не ждёт. Ещё недавно он страдал от алкоголизма, бил жену и издевался над детьми. Сотрудники фонда «Киараз» обратились к главе и старейшине села, где живёт Мактина, чтобы они поговорили с мужчиной и убедили его перестать терроризировать семью. 

Те откликнулись и даже отвезли его в клинику, где мужчину закодировали от алкоголизма, и оплатили лечение. Последний год он перестал поднимать на неё руку. Но Мактине по-прежнему гораздо спокойнее, когда его нет дома. 

Неформальные связи с влиятельными людьми, которые могут повлиять на мужчину, как в истории Мактины — иногда единственная возможность прекратить насилие в семье. Общего механизма помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, в Абхазии нет, как и законов, защищавших бы членов семьи от абьюзера и позволяющих его наказать. 

Молчаливые женщины

По словам заместителя начальника Службы социальной поддержки детей и семей Абхазии, Алины Базба, в 2020 году сотрудники зафиксировали около 400 случаев домашнего насилия. 275 случаев они выявили сами, ещё около 120 сигналов поступило от местных жителей. Пострадавшие сами пришли в организацию или об их ситуации рассказали соседи, знакомые или родственники. 

Эти цифры далеки от реальной картины, считает Алина Базба. Официальной статистики по жертвам домашнего насилия в Абхазии нет. Служба социальной поддержки, которая открылась в 2017 году благодаря поддержке ЮНИСЕФ — одна из немногих организаций, которая ведёт подобный учёт, и первая в Абхазии профессиональная социальная служба. 

«Соцработники в основном узнают, что ​в семье есть агрессор, систематически избивающий мать, детей или оказывающий насилие другого характера, проводя мониторинг условий, в которых живут дети, или выясняя причины, по которым дети не ходят в школу», — объясняет она. 

«Женщины приходят к нам сами только в крайних случаях: немногие готовы, как говорится, выносить сор из избы, у нас это считается стыдным», — добавляет Базба. 

Женщины обычно скрывают семейные проблемы, но, видя искренний интерес к своим переживаниям, раскрываются, подтверждает её слова Кама Гопия, общественный активист и бывший руководитель организации «Киараз». 

[Читайте на OC Media: «Домашнее насилие в Абхазии: невысказанная правда»]

В статистике Службы социальной поддержки детей и семей зафиксированы случаи физического, сексуального, психологического и экономического насилия только женщин и детей. С тем, чтобы жертвой домашнего насилия себя признал мужчина, здесь не сталкивались, поэтому подобной статистики не ведут. 

Работники Службы проводят профилактические беседы с мужчинами-агрессорами, но они обычно ограничиваются вопросами о причине агрессии и просьбами перестать мучить близких.

«Часто наши подопечные не знают, насколько отсталое у нас законодательство, и мы этим пользуемся. Говорим, что их [агрессоров] могут очень серьезно​ наказать за такое поведение, и они верят. Это позволяет хоть как-то контролировать их агрессию», — рассказывает Алина Базба. 

Кризисных центров, где женщины и дети могут находиться в безопасности вдалеке от абьюзера, в Абхазии нет. В сложной ситуации временное жильё женщинам предоставляли главы администраций сёл, где они живут, но если такое жильё найти было сложно, даже пускали жить к себе домой. 

«У нас очень отзывчивые люди, и это спасает в большинстве ситуаций», — говорит Алина Базба.

Кризисные центры могли бы появиться с принятием в Абхазии закона о домашнем насилии, надеется Саид Гезердава, юрист и один из разработчиков проекта закона. Но пока такого закона нет, максимальное наказание, которое могут понести агрессоры и абьюзеры, если факт насилия зафиксирован — это административный арест на срок от 3 до 15 суток.

«Насаждение чужих ценностей»

Проект закона о домашнем насилии с 2019 года находится на рассмотрении в канцелярии Народного собрания парламента Абхазии. Опрошенные OC Media правозащитники и активисты полагают, что он не будет вынесен на рассмотрение в ближайшее время. 

По их словам, парламент занят другими, активно лоббируемыми законопроектам, например о регуляции деятельности майнеров или декларировании доходов чиновников, но даже они сейчас не проходят голосование, потому что депутаты не могут договориться. 

Закон о домашнем насилии нацелен на то, чтобы гарантировать жертве инструменты для защиты, и на профилактику насилия в семьях, говорит Саид Гезердава. Также в нём описано, за что в случае факта домашнего насилия несут ответственность органы самоуправления, милиция и медицинские работники. 

Впервые с инициативой разработки закона о домашнем насилии к парламенту Абхазии обратились глава Ассоциации женщин Абхазии Натела Акаба и уполномоченный по правам человека в Абхазии Асида Шакрыл в 2018 году. 

Акаба вспоминает, как Натали Смыр, единственная женщина-депутат в абхазском парламенте, тогда сказала, что «нет никакого смысла принимать закон, который не будет работать», а другой парламентарий-мужчина обвинил правозащитниц в «насаждении чужих ценностей».  Им предложили написать проект закона и подать его на рассмотрение в парламент.

Депутат Натали Смыр сказала OC Media, что после 2018 года пересмотрела свою позицию, и считает, что такой закон имеет право на рассмотрение, поскольку в последние годы в Абхазии «стало происходить всё больше вопиющих случаев [домашнего насилия]».

_____________________________________________________________________________

Терминология, использованная в этой статье, выбрана автором. 

Для удобства читателей редакция предпочитает не использовать такие термины, как «де-факто», «непризнанные» или «частично признанные» при описании политических институтов и должностей в Абхазии, Нагорном Карабахе и Южной Осетии. Это не отражает позиции редакции по их статусу.

Мы в соцсетях: Телеграм, Одноклассники, Instagram, Facebook. Подпишитесь и читайте подробные новости с Кавказа!