В этой серии историй исследуется явление социальной травмы через личные истории армян и азербайджанцев — как проявляется эта травма и как способствует текущей динамике конфликта. В представленной истории бабушка, которая была перемещена десятки лет назад, её дети и их дети вспоминают о том, как конфликт сформировал их семью.

Ей 94 года, и она всегда носит с собой сумку. В сумке: тонометр, вещи первой необходимости и ключи от дома в Карабахе, который она покинула тридцать лет назад. 

Когда азербайджанская армия взяла её село осенью 2020 года, в интернете появилось видео, в котором отчетливо видно, что её дом был разрушен ещё во время первой войны. Очевидно, в него попала ракета. В центре полуразваленного дома выросло огромное дерево, которому, наверное, столько же лет, сколько военному конфликту. Никто не говорит об этом бабушке, и она продолжает бережно хранить ключи от дома — носит их везде с собой в сумочке.  

Эта женщина овдовела в юном возрасте. Ответственность за воспитание пятерых детей, содержание дома и хозяйства ей пришлось взять на свои плечи. Она занялась выращиванием овощей на продажу в своем огромном огороде, трудясь от зари до зари. Продавала урожай армянам, которые приезжали к ней домой и покупали все оптом для перепродажи в ближайшем городе. Сегодня она гордится тем, что всем пятерым детям дала высшее образование. 

Она вспоминает, как хорошо они жили с армянами, как делились тем, что было, дружили и даже роднились. Когда приходило время обрезания младенца, часто приглашали лучшего друга-армянина на сакральный ритуал, и тот держал мальчика во время процедуры. Капли крови, которые падали на руки армянского друга, связывали их семьи новыми, более крепкими узами – родственными.  

Бегство в Баку

В конце восьмидесятых годов, однако, ситуация стала меняться. В воздухе стало чувствоваться напряжение, межнациональные отношения уже не были такими, как прежде. По ночам село стало подвергаться обстрелам. Она страшно переживала, но всё же надеялась, что смутные времена скоро закончатся, и всё опять вернётся на круги своя. В Карабахе уже шли военные действия, но в момент когда до них дошли ужасающие слухи о Ходжалы, то вся семья спешно собралась, долго не рассуждали о решении, что делать – быстро упаковали по одной сумке на каждого, закрыли дом и уехали.  

Иран открыл свои границы, чтобы люди могли безопасно добраться до Баку. Её внучка, которой тогда было тринадцать лет, вспоминает картину, которая запечатлелась в её памяти на всю жизнь - как они ночью, при свете луны, переходили вброд реку, держа над головой тюки со своими пожитками, оберегая их от воды. 

Их было восемьдесят человек родственников, которые через Иран добрались до Баку и разместились в четырёхкомнатной квартире. При этом она вспоминает, что по сравнению с проблемами с едой и отношением к ним бакинцев, которые открыто говорили, что они «сдали свои земли армянам и пришли сюда жить на иждивение», жилищный вопрос был наименее сложным. 

Бабушке на тот момент было шестьдесят четыре года, и от неё уже не ожидалось ничего похожего на то, что она делала раньше, когда овдовела и сама поднимала пятерых детей и дом. Теперь настала очередь её детей пройти через её опыт. Как они вспоминают, низкий, унизительный социальный статус, которым их наделили, закрывал всякие возможности перед ними. Им приходилось смириться с потерей дома, терпеть унижение от статуса «бежавшего», трудиться на износ, болеть, но не лечиться, работать, чтобы выжить, но в то же время создавать возможности и строить перспективы для своих детей. 

Суровое время

Все её дети приобрели хронические болезни, но достойно вырастили своих детей, обзавелись домами в Баку и его окраинах. Они все считают большой честью и долгом, чтобы бабушка жила с ними и идут на всевозможные уловки, чтобы завлечь её. 

Но она не выбирает никого – поживёт у одних месяц-другой и переходит к другим, затем к третьим и так далее. И так продолжается более тридцать лет.  Дом и чувство дома она так и не приобрела, несмотря на широкий выбор домов. 

Её внуки и внучки стали успешными людьми. Они размышляют о своём опыте жизни в Карабахе как о ресурсе, который им помог выжить, повлиял на становление их идентичности, мировоззрения. У всех сохраняется внутренняя связь с местом, где они родились и провели детские годы. Моя собеседница помнит, как в детстве подавала камни дяде, который строил ограду. Ограда до сих пор окружает дом с деревом.  

Очевидно, что ностальгия по стабильной и обеспеченной жизни, чувство отверженности местным населением, неимоверные ежедневные трудности способствовали тому, что внутренние механизмы самообладания выбрали путь, как справиться с этим грузом и унижением – семья сохраняла для себя прежнюю комфортную идентичность, ассоциировала себя с ней, как будто и не пришлось бежать.  Как одна из дочерей отметила: «у нас в Карабахе образование очень ценится и потому мы делали всё, чтобы получить его». 

Она же рассказала, что после того, как она покинула Карабах в тринадцать лет, в её подростковой жизни никогда не было новой одежды. Первую новую кофточку и юбку ей купили, когда она стала студенткой университета и даже сегодня она может описать в деталях, как они выглядели и как она чувствовала себя с них. 

Восстановление от унижения

Правнуки же начали свою жизнь уже в Баку. У них нет той эмоциональной связи с Карабахом, которая есть у их родителей, и тем более, у самой бабушки, но они были рады победе не меньше, чем взрослые. Эта победа каким-то образом реабилитировала их, их семью. Появилось ощущение, что всё, что они перенесли за эти годы, оправдалось, приобрело смысл. Они осознали себя равными со всеми, спала тяжесть унижающего социального статуса.

Планов вернуться пока нет – они ждут, когда это станет возможно. Один из правнуков, креативный студент-хипстер, пошутил, что если в Карабахе легализуют марихуану, он со своими друзьями на следующий же день переедет туда.   

Они очень рады победе и гордятся ею, но чувствуют боль за всех, кто погиб. В том числе и за армян, но об этом они не могут говорить публично. Они знают, что горе у азербайджанцев и армян одинаковое, но ни те ни другие, об этом не говорят. 

Бабушка продолжает верить, что вернётся в свой дом, где родила и воспитывала детей, трудилась не покладая рук и там же завершит свою долгую, трудную, но всё же счастливую жизнь. И никому не доверяет сумку с ключами – продолжает их носить с собой. 

Эти материалы являются частью инициативы «Исцеления коллективной травмы», осуществляемой организацией Indie Peace и финансируемой Европейским союзом. Мнения, выраженные в этом материале, являются исключительной ответственностью организации Indie Peace и не обязательно отражают мнения Европейского союза. Упоминаемые в материале топонимы/географические названия представлены в том виде, в котором их использовали герои статьи.