Чеченский правозащитник и диссидент Ахмед Гисаев рассказал ОС Media душераздирающую историю его похищения, пыток и произошедшее в конце концов бегство из России. 

«До того, как меня изгнали из моей родины, моя жизнь была такой же, как и у всех в Чечне», — говорит OC Media Ахмед Гисаев, чеченский правозащитник и диссидент, живущий в изгнании в Норвегии. 

В межвоенный недолгий период независимости Гиcаев работал в МВД Чеченской Республики Ичкерия. В 1999 году, за несколько месяцев до начала Второй чеченской войны, он начал работать в организации по мониторингу силовых структур на предмет соблюдения прав человека. 

Он продолжал работать во время ракетных ударов по Грозному, когда район за районом российские военные брали Чечню под свой контроль. 

«Я жил под каждодневным террором, который был завуалирован под вроде бы безобидным словом “зачистки”», — рассказывает Гисаев. 

На третий год войны Гисаев, который продолжал свою правозащитную деятельность, работал над делом молодого человека, который предположительно подвергался пыткам и был убит российским спецподразделением.

После похорон парня, как вспоминает Гисаев, к нему пришёл седой старик, попросивший отвезти его в Следственный комитет, где уже было начато расследование по факту убийства. 

«Когда мы зашли к следователю, тот вальяжно развалившись в кресле, говорит мне: “Ты хоть знаешь, куда вообще себя хочешь вовлечь? Это тебе не шутки, смотри, это ведь спецназ”. 

Но добиться справедливости для Гисаева было делом принципа и он отказался оставлять работу над делом. Через несколько дней после встречи со следователем его похитили.

«Ты слишком умный, я из тебя сделаю дурака»

«23 октября 2003 во двор моего дома ворвались явно пьяные спецназовцы, — вспоминает Гисаев. — Они навели на меня винтовки с оптическим прицелом и крикнули: «Стоять!». 

Но он и так стоял на месте. Единственное, о чём он мог думать в этот момент, была безопасность его семьи. 

Спецназовцы ворвались в дом и начали его обыскивать. Когда обыск закончился, они сказали Гисаеву, что тот должен был пойти с ними. У него не оставалось выбора, кроме как следовать их указаниям. 

«Я попросил лишь об одном — дать возможность хотя бы попрощаться с матерью», — говорит он. 

Спецназовцы пустили его в дом к матери. Несмотря на осенний холод, на нём не было ни обуви, ни тёплой одежды; они не дали ему даже одеться. Когда мать начала плакать навзрыд из-за происходящего, Гисаев пообещал ей, что «всё будет хорошо».

После спецназовцы натянули ему рубашку на голову и привезли в Оперативно-розыскное бюро Nº2 (ОРБ-2), правоохранительное подразделение, которое, по словам Гисаева, исполняет «отдельные поручения» Генеральной прокуратуры России. 

Гисаева подняли на четвёртый этаж здания в «кабинет с окнами, полностью покрытыми мешками с песком», и приковали наручниками к трубе от отопления.

«С усмешкой на лице они заявляли мне, что начнут меня ломать и я должен буду признаться в поддержке Аслана Масхадова [третьего президента Чеченской Республики Ичкерия]». 

Сотрудники Бюро также издевались над ним, один из них взглянул на пальцы Гисаева и обвинил его в том, что тот является командиром чеченских повстанцев, потому что его «подушечки пальцев были слишком мягкими, а руки белыми и слишком ухоженными».

«Ты точно такими руками окопы не копал. Ты, наверное, высокий чин у них [чеченского сопротивления]», — вспоминает Гисаев слова одного из военных. 

Гисаев спокойно выдержал все издевательства. Он заявил, что имеет статус похищенного лица и ему не были предъявлены ни ордеры, ни обвинения. Далее он отказался что-либо им говорить. 

Эта непоколебимость была встречена непрерывными ударами дубинкой, которые не прекращались даже после захода солнца, когда мучители были заменены ночной сменой.

«К ночи где-то пять или шесть человек пришли ко мне. Замотав голову мне скотчем, они одели на меня наручники и бросили в середину комнаты», — рассказывает Гисаев. 

Его похитители затем начали пытку под авторским названием «зефир», которая включает удары ногами, дубинками и прыжки на спину жертвы. После такого избиения и насилия они объяснили ему, что пытка называется так, потому что после избиений человеческое тело становится мягким, словно «зефир».

Когда пытка «зефир» наконец закончилась, началось принудительное лишение сна. Труба, к которой его приковали наручниками, была горячей, но ему не давали воды. Когда он начинал засыпать, охранники кричали и будили его снова и снова. 

На следующее утро избиения продолжились. Согласно воспоминаниям Гисаева, в тот день человек, который представился полковником Федеральной службы безопасности, в дополнение к длинному списку других способов пыток, в которые входили продавливание глаз, удары по глотке, позвоночнику, он беспрерывно бил его дубинкой по одному и тому же месту на затылке, приговаривая: «Ты слишком умён, я сделаю из тебя дурака». 

Однако постоянный отказ Гисаева признаться в их обвинениях возмутил его похитителей.

«Дольше всех здесь продержался один из чеченских бойцов, и нам понадобилось полтора дня, чтобы расколоть его», — вспоминает Гисаев слова одного из военных, который был слишком пьян и «вонял анашой». 

Он сказал ему, что если тот признается в связях с сопротивлением, то пытки прекратятся и его просто отправят в тюрьму. 

«После этих слов он одел на меня провода и начал пытать током», — говорит Гисаев. 

11 суток пыток в затопленном подвале 

«К этому времени мои родственники уже знали, кто похитил меня, — рассказывает Гисаев. — Они стояли у самых ворот этой организации, когда сотрудники ОРБ-2 начали нервничать». 

Из-за слишком большого внимания они дали ему короткую передышку от пыток. Военные накинули ему на голову чёрный пакет, бросили в машину и увезли из здания ОРБ-2. 

Его следующим пунктом назначения была военная база Ханкала, расположенная в пригороде Грозного. По словам Гисаева, всю дорогу похитители слушали песни украинской поп-звезды Верки Сердючки.

«Я до сих пор помню эту музыку», — говорит он. 

Когда они наконец доехали до базы, один из них попытался проявить свою «человечность». 

«Если бы ты принял на себя то, что мы просили, то отсидел бы немного и остался жив. А теперь ты отсюда живым не выйдешь — я тебе хотел помочь», — вспоминает Гисаев его слова. 

К этому времени Гисаев уже не мог сам передвигаться, всё его тело было практически сломано после 72-часовых пыток. Его вытащили из машины и потащили по гравию в подвал. 

Там его вновь пытали электрическим током, разбивали голову, подвешивали верёвками, пробивали штырями и избивали ещё сильнее, чем в ОРБ-2. В какой-то момент его похитители одели на него противогаз с нашатырём и прожигали нос и горло.

«Они становились в круг по пять-шесть человек и избивали всем, чем могли. Прижигали мне сигаретами руки — от кожи шёл дым и пахло горящим мясом, до сих пор становится дурно от запаха жаренного мяса», — рассказывает Гисаев. 

Пока пытки продолжались, в подвале начала появляться вода. По рассказу Гисаева, воды было так много, что его мучители даже выложили для себя дорожку из кирпичей, чтобы было удобнее и сухо добираться до него для избиений. 

Когда его похитители оставили его одного, Гисаев успел осмотреться. Дырки от пуль покрывали стены шлакоблоков кровью. Пол был усеян разными вещами, включая окровавленные футболки, тапочки и электрические провода. 

Когда он увидел провода, Гисаев решил совершить свою единственную попытку побега. 

«С трудом я дотянулся до одного из проводов. Я пытался отгрызть хотя бы маленький кусочек, чтобы снять наручники, но я так и не смог этого сделать. В итоге только сломал себе зубы», — вспоминает он. 

Когда похитители делали перерывы между избиениями и поднимались на этаж выше, Гисаев мог слышать их разговоры. Они говорили о тысячах долларов наличными и даже упоминали евро.

«Я знал, что зарплата у них была не в евро, они обсуждали выкупы за чеченцев, которых похищают — мёртвых и ещё живых», — считает Гисаев. 

В день, когда Гисаева вытащили из подвала, он лицом к лицу встретился со своим главным истязателем, кто непосредственно командовал пытками над ним. 

«Он насильно пожал мне руку и сказал: “Прости меня. Я не хотел этого делать — заставляют. Меня прикомандировали сюда. Я никогда больше сюда не приеду. Извини”», — вспоминает Гисаев его слова.  

В этот день его отвели в сухое помещение, которое больше напоминало ему подсобку, и приковали наручниками к железной кровати. Он остался там один на несколько часов, задаваясь вопросом, почему же они всё-таки вытащили его из подвала. 

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать.

Он услышал шум шин на гравии снаружи — несколько машин прибыли на базу. 

После послышались крики. 

Он услышал крик одного из военных: «Вытаскивай его оттуда!». Гисаев понял, что они вытащили его из подвала, потому что нужно было очистить помещение для пыток следующего похищенного чеченца. 

«Всю ночь я слышал каждый удар дубинкой по его телу. Оттуда доносились жуткие крики — я был уверен, что он не выживет. Слышать его стоны для меня было больнее, чем чувствовать сами пытки. Я был опустошён. Мне было страшно за него, и меня одолевало чувство полной беспомощности — я ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить его боль.  Я не смог ему помочь…», — говорит Гисаев. 

Где-то через сутки в комнату зашли военные. Они одели пакет ему на голову, посадили в машину и повезли его в другое место. Когда пакет с головы сняли, Гисаев увидел, что находится в уже знакомом для него месте. Снова он оказался в здании ОРБ-2. 

Но вместо пыток, Гисаев столкнулся с какой-то странной «любезностью», когда его похитители спрашивали, не хочет ли он поесть или пить. 

Они даже давали бессмысленные оправдания своим действиям. 

«Ты знаешь, мы не хотели всего этого.  Мы не хотели тебя пытать, но ты пойми, что мы просто инструмент США, Европы и Израиля», — вспоминает Гисаев слова сотрудников СОБРа и ОРБ-2, на шевронах которых были символы российского государства.  

Они даже похвалили Гисаева.

«Мы тебя пытали, но ты держался как мужчина», — сказал Гисаеву один из них. 

Пока он находился в здании ОРБ-2, его похитители пытались убедить Гисаева в том, что его похищение было связано с доносом одного из его соседей. Но он им не поверил.

«Они пытались во мне уничтожить доверие к моему народу. Хотя я абсолютно уверен до сих пор — чеченское общество одно из самых стойких и сплочённых», — говорит Гисаев. 

Через несколько часов с Гисаева сняли наручники и доставили на парковку. Там его передали другому сотруднику службы безопасности. 

«Через полтора суток у входа этого злосчастного подразделения, в самом центре Грозного, на их парковке меня передали другому человек. Тот и доставил меня домой». 

Освобождение

8 ноября 2003 года Гисаев оказался перед домом своей семьи. Прежде чем позвонить в дверь, он спустил рукава своей куртки, чтобы скрыть хотя бы некоторые синяки и ожоги.

Когда его родители открыли дверь, они с трудом узнали в стоящем перед ним человеке своего сына. На обычно чисто выбритом лице уже отросла борода, он потерял 20 килограммов и едва мог ходить. 

Путь Гисаева к выздоровлению был долгим. Любое движение его тела приносило мучительную боль, даже привычный приём пищи. Притеснения со стороны служб безопасности стали для него уже обычным делом. 

Много ночей его семья перевозила Гисаева от одного родственника к другому, чтобы его снова не похитили или не убили.

Несмотря на его освобождение от подвала и пыток, многие права Гисаева оставались ограниченными. Его паспорт и другие важные документы были изъяты, и у него не было иного выбора, кроме как оставаться в Чечне до возобновления документов.  

Но Гисаев не сидел сложа руки. Как только он смог ходить самостоятельно, он решил нанести ответный удар по службам безопасности и нанёс визит в офис «Мемориала», российской правозащитной организации. Те в свою очередь согласились помочь ему подать жалобу в Европейский суд по правам человека. 

Суд постановил, что российское правительство должно принять меры для обеспечения безопасности Гисаева. Конечно, он нуждался в защите от самих российских властей, но постановление суда приостановило преследования со стороны ФСБ хотя бы на некоторое время. 

После посещения «Мемориала» к Гисаеву обратились как российские, так и международные правозащитные организации. Он им всё рассказал. 

«Люди боятся говорить о пытках и незаконных механизмах, которые там применяются. В итоге всё остается неизвестным и повторяется снова и снова. Говорить об этом нужно обязательно, ведь преступников от государства может остановить только огласка их злодеяний», — говорит Гисаев.  

В 2007 году ему предложили работу в «Мемориале», на что он согласился. Гисаев начал работать с другими жертвами похищений и насилия, а также с родственниками исчезнувших и казнённых без суда и следствия. 

Год спустя его работа расширилась. Известная русско-чеченская правозащитница Наталья Эстемирова, которая в то время в целях безопасности жила в Великобритании, вернулась на Северный Кавказ. 

Вместе с Эстемировой Гисаев расследовал поджоги, совершённые российскими силами безопасности, которые, как утверждалось, использовали эту тактику в качестве формы коллективного наказания.

Также они расследовали и другие случаи пыток, убийств и выселений. 

Второе похищение 

В апреле 2009 года российская власть объявила, что война в Чечне закончена, в этот раз «отменили режим КТО». Для многих это означало, что жизнь стала намного опаснее. 

Вся власть в регионе была передана в руки местной администрации, возглавляемой главой Чечни Рамзаном Кадыровым — он не терял времени для того, чтобы устранить любое видимое сопротивление или несогласие с его правлением.

Число похищений и исчезновений, связанных с местными службами безопасности, резко возросло, и правозащитники изо всех сил пытались вести учёт.

В конце июня Ахмед Гисаев и Наталья Эстемирова начали расследование предполагаемого похищения российскими силами безопасности человека по имени Апти Зайналов.

Они стали свидетелями содержания Зайналова в Ачхой-Мартановской больнице на востоке Чечни. Обнаружив его местонахождение, Эстемирова взяла на себя смелость обратиться к прокурору Московской области Юрию Потанину и ФСБ с просьбой об освобождении Зайналова.

Спустя несколько дней всё пошло не так, как должно было. 

15 июля Эстемирова была похищена в центре Грозного. Согласно сообщениям, свидетели слышали, как она звала на помощь, когда неизвестные люди запихивали её в машину. Позднее в тот же день её тело было обнаружено в Ингушетии. Ей выстрелили в голову и грудь. 

«Мемориал», членом которого была Эстемирова, осудил убийство как «внесудебную казнь», осуществлённую службами безопасности. 

Несмотря на убийство своего друга и коллеги, Гисаев продолжал работать над делом Зайналова. Он даже вернулся в больницу в Ачхой-Мартане, где хотел получить доказательства того, что Зайналов находился именно там. В то время российские власти отрицали, что Зайналов когда-либо содержался в этой больнице. 

«С помощью камеры я записал признания заместителя главного врача в содержании Зайналова у них в больнице после пыток и похищения для излечения его в целях продолжения пыток над ним. Врач жаловался на бездействие ФСБ и прокуратуры в освобождении этого парня», — рассказывает Гисаев. 

15 августа 2009 года внимание служб безопасности снова было обращено к Гисаеву. Когда он шёл домой, его остановили несколько вооружённых людей, которые наставили на него винтовки и силой забрали все имевшиеся у него документы.

После случившегося «Мемориал» посчитал, что нахождение Гисаева в Чечне было небезопасным. 16 августа он вылетел в Москву, откуда послал видеозапись с признанием врача в Следственный комитет России, Европейский суд по правам человека и Следственный комитет Москвы. 

На протяжении следующих нескольких недель офис «Мемориала» в Чечне насильно был закрыт. Гисаев понял, если он останется в России, российские власти с ним расправятся. 

30 сентября 2009 года он приземлился в Норвегию. 

Изгнание 

В Норвегии Гисаев устроился на работу в Норвежский Хельсинкский комитет, некоммерческую правозащитную организацию. Он помогал оказывать юридическую помощь местным беженцам и продолжал свою работу на Северном Кавказе издалека, в первую очередь разрабатывая механизмы защиты правозащитников, всё еще находящихся в регионе. 

Гисаев также продолжает высказывать критику в адрес правительства Путина и положения в области прав человека в Чечне. 

В 2011 году Европейский суд по правам человека постановил, что российское государство нарушило запрет на пытки, право Гисаева на свободу и его право на эффективное средство правовой защиты, присудив ему компенсацию в размере €55 000.  

С сентября 2015 года Гисаев руководит Human Rights Analysis Centre — неправительственной организацией, занимающейся оказанием правовой помощи и защите прав людей. Особенный фокус на жителях Северного Кавказа, в частности Чеченской Республики.

Он гордится проделанной работой. 

«Мы очень счастливы сообщить, что нам буквально удаётся спасать людей на последних стадиях рассмотрения их дел, перед лицом их депортации в Российскую Федерацию, где их ожидают фабрикации, похищения, пытки и внесудебные казни, а таких случаев немало».