Цыгане, живущие в Грузии, отказались от некоторых своих традиций, в том числе от фигуры барона, который исторически считался самым властным человеком в общине. Хотя многие с радость приняли изменения, некотрые озабочены будущим своего  народа.

Исторически во всем мире барон считался самым влиятельным человеком в цыганских общинах, однако сейчас он теряет свой авторитет. Цыгане, проживающие в Грузии, утверждают OC Media, что они хотят жить свободно, никому ни о чем не докладывая.

По словам членов общины и экспертов, занимающихся изучением цыган, с момента обретения Грузией независимости бароны исчезли. Здесь у многих остались хорошие воспоминания о них, как о своеобразном институте, однако большинство, похоже, соглашается в том, что им «не стоит возвращаться».

Тем не менее, некоторые цыгане по-прежнему ассоциируют себя со старыми баронами и утверждают, что хорошо могут управлять общиной. Дядя Ромы Асланова, Володя Асланов, был в Аджарии бароном. Мужчина говорит, что тоже хотел бы им быть, но с более прогрессивными взглядами. «Я мог бы стать лидером, как барон, но под [госучреждением] и с цыганским флагом», — говорит он и добавляет, что некоторые люди хорошо знают цыганский язык и могут защитить интересы народа. Он говорит, что можно создать «Комитет цыган».

Рома Асланов служит пастором в пятидесятнической церкви в Кобулети. По его словам, каждое воскресенье около 50 цыган посещают церковь, которая находится в его доме. «Они слушают меня. Я советую им, как правильно и честно жить. Они часто просят меня помочь разрешить споры. Я помогаю им соблюдать Божьи заповеди», — говорит он. Мужчина настаивает, что он не барон, а только лидер верующих.

До того, как Грузия обрела независимость, в деревне Гачиани, недалеко от Тбилиси, жил один барон. Иван Юренко был сыном последнего барона Гачиани Константина Юренко. «Теперь здесь остались только мои родственники (многие покинули страну), для кого мне быть бароном?», — спрашивает он.

«Я бы хотел им быть, как мой отец, но времена изменились. Может никто не хочет, чтобы я возглавлял общину. Народ сам всегда выбирал своего лидера, — продолжает он. — С приходом демократии бароны полностью исчезли».

Юренко вспоминает, как во дворе своего дома на возвышенности дед расстилал красный ковер — цыганская традиция, когда нужно было что-то отметить или разрешить спор.

Теперь Гачиани обходится без барона. Как говорит один из местных жителей Владимир Доценко, «каждый мужчина — барон своего дома». «Я являюсь бароном в своей семье и своего брата», — говорит он, ругаясь на детей, которые во время игры портят дерево.  

Исчезнувшие традиции

Кроме баронов, цыганская община отказалась и от нескольких других традиций, например, перестала кочевать. Они согласились, что  дети должны обзаводиться семьями по достижению совершеннолетия (18 лет). В прошлом ранние браки были нормой. Смешанные браки также стали обычным делом.

Координатор по вопросам цыган в Центре исследований этничности и мультикультурализма (CSEM) Лена Прошикян говорит, что «например, в моей семье только брат женился на цыганке». Сама женщина замужем за армянином, на цыганском языке редко говорят в ее доме.

46-летний Джумбер Алимов родился в Кахетии на востоке Грузии, но сейчас живет недалеко от рынка Самгори в Тбилиси, где его жена работает продавщицей. Они живут вместе с детьми и внуками. «На дворе XXI век, многое изменилось. Мы не хотим барона, все свободны. Сейчас я даже не могу заставить своих дочерей носить национальную одежду», — говорит он.

Алимов говорит, что в его семье только жене нравится носить национальную одежду. Она носит ее каждый день на рынок, так же, как и на их свадьбе почти 30 лет назад. Свадьба проходила под шатром в Кахетии и длилась несколько дней. «Она меняла костюмы четыре раза», — вспоминает он.

Единственная дочь Джумбера вышла замуж в 21 год, чем он очень гордиться, но по-прежнему против «смешанных браков».

«Значит, в этом отношении, вы еще не в XXI веке», — говорит Прошикян, которая сидит рядом с ним. Она отправилась в Самгори, чтобы помочь цыганам, у которых нет удостоверений личности, получить документ.  

Грузинка Венера Марткоплишвили из города Дедоплистскаро в Кахетии в 14 лет вышла замуж за цыгана и кочевала с ним 30 лет. «Это были трудные годы, они избивали меня, но мне было стыдно возвращаться [к моим родителям]». Венера говорит, что жила в шатрах в горах, где изучала язык цыган, чтобы продать вещи, а также научилась предсказывать судьбу.

Марткоплишвили рассказывает, что цыганки все чаще выходят замуж за мужчин не из своей общины. Они считают, что муж-цыган будет плохо с ними обращаться. «[Жена] ответственна за все, она управляет всем, с ней жестоко обращаются, а муж просто сидит дома», — говорит она.

Марткоплишвили ушла от мужа, когда тот променял ее на четвертую жену. Теперь она замужем за другим цыганом, «мой барон, он похож на настоящего барона».

Женщина хочет создать организацию по защите прав цыганок.

[Читайте также: [Голос из Квемо Картли] Женщины Грузии: Венера Марткоплишвили, 63 года, г. Гардабани]

Будущее грузинских цыган

Согласно официальным данным 2014 года, в Грузии проживает всего 604 цыгана. Вместе с тем ряд НПО, включая CSEM и Европейский центр по вопросам меньшинств, заявляют, что их численность превышает 2 500 человек, поскольку учитываются не все цыганские группы.

Основатель и директор Центра исследований этничности и мультикультурализма (CSEM) Гиорги Сордия говорит, что, например, цыган, проживающих в Самцхе-Джавахети, не считают таковыми, поскольку в армянской местности, они идентифицируют себя с ними.

Однако он подтверждает, что общее число цыган в стране уменьшается. «Я не уверен, останется ли хоть один цыган в Грузии через 20 лет». Лена Прошикян, ссылаясь на экспертов, также говорит, что через пару десятилетий цыганский язык скорее всего вымрет в стране.

«Девушки хотят выйти замуж за грузинов. Мальчикам тяжело найти в жены цыганок. Это очень закрытая община и представителям других этнических групп здесь не рады», — говорит она.