Большинству людей с ограниченными возможностями практически невозможно найти хоть какую-то работу в Грузии. Проблема заключается в отсутствии базовых услуг или даже формального процесса обучения, кроме того в обществе широко распространены предрассудки. Правительство начало предпринимать определенные шаги для решения проблемы, однако НПО, которые часто вынуждены заполнять существующие пробелы в системе, утверждают, что в этом направлении еще многое предстоит сделать.

Когда Алеко Гамхуашвили впервые пришел в центр «Аника», он не был вовлечен ни в один проект организации. «Аника» — это НПО, находящаяся в Тбилиси, у которой есть дневной центр для людей с ограниченными возможностями, который помогает им найти работу.

«Он был нашим самым пассивным участником. Стоял на месте и не двигался. Говорил, что не может и не будет ничего делать», — заявляет сотрудник «Аники» Иракли. Иракли сам пользуется инвалидным креслом, но работает с другими людьми с ограниченными возможностями, такими, как Алеко, и помогает им обрести уверенность в себе и двигаться дальше.

Сейчас Алеко составляет сетку вещания на грузинском видео-портале myvideo.ge. Каждый день его привозят в офис «Аники» на специальной машине, и оттуда он приступает к работе. В сентябре он планирует начать изучать графический дизайн. Это будет его первое формальное образование.

Алеко пользуется инвалидным креслом, поэтому он никогда не ходил в школу. До того, как социальные службы отправили его в «Анику», он почти не общался с людьми.

Алеко повезло. Его взяли на работу сразу, как только его, на тот момент будущий, работодатель связался с центром и предложил вакансии для двух бенефициаров. К сожалению, подавляющее большинство работодателей так не делают.

Согласно данным правозащитных организаций, работодатели часто отклоняют резюме кандидатов из-за отсутствия в офисе соответствующего технического оснащения. Не имея даже базового оснащения, предоставленного государством, работодатели воздерживаются от социальной ответственности за создание необходимой среды. Против тех, кому особенные условия не нужны, используют другие аргументы — сложно общаться с человеком с умственными недостатками, или эпилепсия может помешать рабочему процессу.

Иракли утверждает, что работодатели часто видят риск в найме сотрудника с ограниченными возможностями, и этот риск они не хотят на себя брать. Хотя инвалидность человека не является фактором, определяющим его эффективность. «Те, кто рискуют, более чем удовлетворены работой своих сотрудников», — отмечает он.

Правительство разными способами пытается стимулировать работодателей к найму людей с ограниченными возможностями. К таким способам относятся налоговые льготы для людей с инвалидностью по любому одному источнику дохода до 6 000 лари (2 400 долларов США) в месяц и субсидирование 50 процентов заработной платы работника в течение первых четырех месяцев при условии, что им предлагается как минимум шестимесячный контракт. Субсидия относится и к сезонным работам. Исследования фокус-группы в Офисе Народного защитника показали, что работодатели с большей вероятностью нанимают людей с ограниченными возможностями на такие работы, чтобы субсидировать расходы и повысить социальную ответственность.

«За месяц сложно определить, чем ты хочешь заниматься»

Схема «Поддержки занятости» является основной правительственной программой по оказанию помощи в трудоустройстве для людей с ограниченными возможностями. В настоящее время в программе задействованы 9 специалистов по поддержке занятости на всю страну. Ожидается, что их число увеличится до 15.

Многие люди с ограниченными возможностями жалуются, что схема не полностью удовлетворяет их требования — у каждого специалиста по десять соискателей в месяц, а на поиск работы нужно время.

«Основная проблема с людьми, которые ищут работу заключается в том, что они не знают, что могут и хотят делать. За месяц сложно определить, чем ты хочешь заниматься, когда большую часть жизни просидел без работы», — говорит один из специалистов агентства социальных услуг Нуца Бахсолиани.

Нуца и двое ее коллег работают с вакансиями по Тбилиси. У большинства соискателей нет образования и опыта работы — из-зв отсутствия доступа к ним. При отсутствии опыта кандидатов берут на должность стажера и платят им 200 лари (82 доллара США) в месяц. Есть вариант пойти учиться, но у профессиональных колледжей мало курсов. Если подходящая программа не будет найдена, соискателей направляют в НПО, такие как «Аника», где им дают знания соответствующие их  возможностям трудоустройства. На данный момент организация помогла найти работу 29 людям с ограниченными возможностями, 120 — на очереди.

«Это люди усердно трудятся, чтобы получить право на работу. Но неправильные представления общества об инвалидности являются основным препятствием для этого, — говорит консультант по трудоустройству в «Аника» Нино Горгадзе. — Ни соискатели, ни работодатели до конца не понимают, кем является человек с ограниченными возможностями, или что такое адаптированная рабочая среда».

Потеря социальной помощи

Даже в государственном секторе работают всего несколько человек с ограниченными возможностями. Согласно официальной статистике, в 2017 году из 47 000 сотрудников их число составляло только 55 человек.

Основным сдерживающим фактором от службы в госсекторе является отказ в получении социальной помощи по инвалидности.

«Целью этой соцпомощи является компенсация отсутствия важных для людей с ограниченными возможностями услуг. Однако независимо от того, работает человек или нет, это все равно остается проблемой. Кроме того, нет смысла применять данную политику только в отношении служащих госсектора», — утверждает исследователь Лела Гвишиани из правозащитной организации EMC. НПО отстаивает людей с ограниченными возможностями право на получение соцпомощи.

Даже несмотря на то, что Народный защитник Грузии признал, что такая политика носит дискриминационный характер, в закон никакие изменения не внесли. Большинство людей с ограниченными возможностями, особенно те, чьи семьи получают соцпомощь по бедности, предпочитают и дальше находится на попечении государства, и не рисковать с работой. В настоящее время правительство разрабатывает новую политику, позволяющую людям с ограниченными возможностями сохранить соцпомощь при имеющейся работе.

«До сегодняшнего дня я понятия не имела о правах моей дочери»

Более остро эта проблема стоит в регионах. «Кто слышал о правительственной программе поддержки права на труд?» — спрашивает активист Эсма Гумберидзе. У нее самой проблемы со зрением, но она проводит собрание для людей с ограниченными возможностями и их родителей в деревне Цнори, Кахетия. В комнате абсолютное молчание.

В регионе находится только один специалист по поддержке занятости. Большинству людей сложно представить людей с ограниченными возможностями работающими, учитывая тот факт, что основные их потребности игнорируются, а инвалидность остается табуированной темой. Тамта Кусрашвили из организации «Родители для людей с ограниченными возможностями» вспоминает, как люди негативно отреагировали на попытку раздать брошюры об ограниченных умственных возможностях. «Когда мы праздновали Международный день человека с синдромом Дауна, родители разрывали листовки и хлопали дверьми», — отмечает она.

Такие организации пытаются достучаться до людей, который тщательно скрываются за закрытыми дверями. С их помощью Нино Каджришвили с ограниченными умственными возможностями приступает к работе в местном детском развлекательном центре на испытательный срок. Работу нашли через знакомых.

«До сегодняшнего дня я понятия не имела о правах моей дочери», — говорит после собрания в Цнори мать Нино — Белла. Эсма Гумберидзе и Ольга Калина представляют организацию «Для новых возможностей», которую основали женщины с ограниченными возможностями для расширения прав женщин с ограниченными возможностями.

Ольга отмечает, что, согласно имеющимся статистическим данным, в сфере занятости больше мужчин, чем женщин с ограниченными возможностями. А это противоречит глобальной тенденции.

Она объясняет, что, поскольку у мужчин более высокий социальный статус в Грузии, у них, даже с инвалидностью, больше шансов вступить в брак, чем у женщины. Это объясняет тот факт, что семьи часто неохотно регистрируют инвалидность своих дочерей. «Мы даже не знаем, сколько их — вне поля зрения», — говорит Ольга.

Все еще относятся как к больным

Основной преградой для интеграции людей с ограниченными возможностями в общество является сохранившееся отношение к ним как к больным. Эсма Гумберидзе до сих пор не может официально зарегистрировать свою организацию, поскольку правительство не признает подпись слепого.

Слабовидящие люди могут подписывать контракты только через доверительное лицо в присутствии двух свидетелей, не имеющих родственных или рабочих связей с этим человеком. Такая сложная бюрократическая схема отпугивает работодателей, и получается, что слепых людей нанимают реже всего.

Эсма не может распечатать устав организации, поскольку принтер Брайля в Доме юстиции может печатать только простые документы. После нескольких лет жалоб и мучений, Эсма направила дело в суд, требуя, чтобы правительство признало ее подпись.

Несмотря на ратификацию в 2014 году Конвенции ООН о правах инвалидов, у правительства нет четких сроков выполнения наложенных обязанностей.

Различные аспекты прав людей с ограниченными возможностями рассматриваются в ряде стратегий и законопроектов, но наиболее ярко они отмечены в директивах Соглашения об ассоциации ЕС с Грузией. Например, новая правительственная стратегия в области занятости 2018-2020 годов будет препятствовать дискриминационным вакансиям компаний, ищущих сотрудников по признаку пола, возраста или социального статуса.

Новое законодательство о правах людей с ограниченными возможностями, которое в настоящее время разрабатывается министерствами здравоохранения и юстиции при содействии нескольких НПО, включает предложение о квотах. В соответствии с новой моделью, для подбора работы возможности этих людей будут оценивать специалисты.

Иракли Шепертеладзе из организации «Аника» говорит, что многие компании при найме людей с ограниченными возможностями требуют медицинские справки. Иногда работодатели требуют от врача подтвердить, что соискатель способен выполнять те или иные задачи. Кроме того, они могут попросить НПО взять ответственность за здоровье сотрудника. Процесс получения обычной медицинской справки также может быть дискриминационным. Иракли вспоминает, что консультацию с врачом он проходил в коридоре поликлиники, поскольку инвалидное кресло не могло проехать через дверной проем кабинета. «Врач даже попросила меня встать», — говорит он.

Статья была подготовлена при поддержке регионального бюро Фонда Фридриха Эберта (Friedrich-Ebert-Stiftung) на Южном Кавказе. Все высказанные мнения и терминология выбраны самим автором и могут не отражать точку зрения Фонда или редакции OC Media.