Восточная часть Абхазии, в частности Ткуарчалский район, восстанавливается очень медленно. Прошло более двадцати лет после окончания грузино-абхазской войны, но развитие этой зоны республики остается только на словах.

Особое внимание привлекают заброшенные поселки верхней части района: Джантуха, Акармара, Пятая Шахта, Поляна, Харчилава — угольная мекка Абхазии. В советское время в этих местах жили и работали представители различных этносов — русские, греки, абхазы, грузины, армяне — которые во время грузино-абхазской войны покинули свои дома. Сегодня там проживают в основном русские и абхазы.

Из-за того, что сегодня в этих поселках в общей сложности проживает около двухсот человек, хотя в довоенное время цифра достигала порядка пятнадцати тысяч, в народе их называют городами-призраками.

Для сравнения: в 2003 году население всего Ткуарчалского района составляло 14 777 человек, в 2011 году — 16 012 человек. В 1989 году на нынешней территории района проживало примерно 42 700 человек.

«Это у нас последствия войны»

Крепкие советские постройки, в большинстве своем это пятиэтажки, с каждым годом саморазрушаются. Если в них живет даже только одна-две семьи, они считаются густонаселенными. Люди как могут сохраняют свое жилье. Единственный позитивный момент, оставшийся от советского прошлого это то, что уходя из дома хозяева оставляют свои двери открытыми. Воровать некому и нечего.

Все квартиры находятся на балансе государства и когда проходят выборы, то здесь как и в других районах страны открываются избирательные участки и небольшая часть людей, прописанных в этих квартирах приезжает голосовать.

На въезде в поселок Джантуха стоит местный житель. Мужчина в годах, завидев меня роняет фразу.

«Это у нас последствия войны.»

«Можно с Вами пообщаться?»

«А чего общаться? И так все ясно…»

В довоенное время в поселках кипела жизнь, работали дома культуры, школы, детские сады. Даже сейчас между руин можно видеть мощеные улицы и великолепные строения. В них раньше жили люди, которые были нужны огромной стране.

Больше всего людей проживает в поселке Джантуха — около пятидесяти человек. Он считается самым населенным из городов-призраков. В Акармаре насчитывается около тридцати восьми человек. В остальных примерно по столько же. Постиранное белье на одном балконе пятиэтажки означает, что в этом доме живет одна семья.

Из окна разрушенного дома поочередно выглядывают две маленькие девочки, лет семи. Завидев в моих руках фотоаппарат они тут же прячутся.

«Нам мама запретила фотографироваться», — говорит одна из них.

«Почему?»

«Запретила и все», — девочка что-то шепчет на ухо своей подружке, они резко выбегают из разрушенного дома и исчезают.

Основная часть жителей этих поселков работает в небольшой турецкой фирме «Ткуарчалуголь». У каждой семьи есть свое подсобное хозяйство — скотоводство, пчеловодство, овощеводство. Иначе просто не выжить.

Рынок, магазин, автобусы…

Спрос на товары в местном магазине небольшой. Чтобы купить продукты или бытовые принадлежности сначала нужно позвонить продавцу, живущему неподалеку и спросить на месте ли он. Зимой администрация района поставляет сюда бесплатные свечи и хлеб.

За покупками местные жители раз в неделю выбираются на ткуарчалский рынок. Два раза в неделю из Ткуарчала в верхнюю часть района и обратно курсирует автобус. В школу дети добираются на специальном автобусе.

«Когда какие-то праздники, то мы ходим друг к другу в гости»

Лет десять назад пожилая женщина по имени Галина, или как ее называют немногочисленные соседи тетя Галя, переехала в Джантуху из Акармары. Несмотря на то, что старшая дочь живет во Франции переезжать к ней Галина не собирается.

«У меня там пятеро внуков и одна правнучка», — говорит она.

«Не хотите переехать?»

«Ну, куда я? Да, там уровень хороший, есть работа, деньги, продукты дешевые, но сердце тянет в Абхазию.»

«У вас там дети?»

«Старшая дочь там, а младшая и средняя живут в Ткуарчале.»

«Помогают?»

«Старшая мне сказала, мама буду тебе высылать, но я отказалась. Говорю, у тебя есть дети, вот и корми их. Пусть на своих детей тратят.»

«А вы сами на что живете?»

«Получаю пенсию [абхазская пенсия — пятьсот рублей, или 9 $]. Добавили тысячу рублей (18 $), но пока не дают. Если не будешь иметь огород и хозяйство не выживешь», — признается тетя Галя.

В голосе женщины не слышно ни единой нотки обиды на государство. Она принимает данное как факт и просто живет. Занимается огородом, хозяйством, воспитывает внуков и надеется на лучшее.

«Я до войны не занималась хозяйством. Раньше цены были низкие и работа была. А когда война закончилась, то работы не имели и магазины были пустые. Вот и пришлось огородом обзавестись. У меня лук, чеснок, морковка, клубника, горох, картошка. Есть еще живность, курочки напополам с соседкой держим, свинюшку. Хлеб пеку сама, так выгоднее.»

Тетя Галя рассказывает, что она и ее немногочисленными соседи и жители поселка стараются почаще встречаться и отмечать различные праздники.

«В этом доме живет старушка девяноста лет, молодая семья и я. Когда какие-то праздники, то мы ходим друг к другу в гости. Но часто не получается. Все заняты своими делами».

На балкон выходит соседка.

«Наташа, — обращается тетя Галя к ней, — сказали, что можно сажать кабачки. Я уже вон лунки сделала. Что будет — не знаю, но кабачки посадим».

«Человек ко всему привыкает»

Молодая женщина по имени Наташа со своим мужем и пятью детьми живут в этом доме долгое время. Когда началась война ей было одиннадцать лет. Каждый день она вспоминает поселок, каким был в довоенное время. Несмотря на то, что у семьи есть родственники, живущие в Центральной России, Осетии, Грузии, возможности выехать у них нет.

«Купили недавно землю в Сухуме, хотим строить дом, но это произойдет еще не скоро», — говорит Наталья.

Женщина получает детской пособие — по пятьсот рублей (9 $) на каждого ребенка. Ее муж работает на местном угольном производстве. Молодое семейство имеет свое хозяйство. Рядом с домом на месте детского сада, куда ребенком ходила Наталья расположилась пасека, тут же бегают поросята, ходят петухи, коровы, курицы.

Она рассказывает, что первое время, когда после войны люди начали покидать поселок было очень страшно, но боязнь со временем прошла.

«Нас не пугает темнота на улице, отсутствие людей. Ко всему этому я отношусь спокойно. Человек ко всему привыкает. Многие думают, что эти места были разрушены во время войны. На самом деле все разобрали мародеры. После войны не было работы и каждый жил как мог. Я каждый день вспоминаю то, каким был этот город и войну…».

Мимо пробегает мальчишка. Забегает в окно разрушенного дома и прячется. Из окна выскакивает мяч, к которому подбегает другой мальчуган. Он пинает мячик и тот катится с горки вниз. Дети с визгом устремляются за ним. По дороге они успевают поднимать камни и бросать их в разрушенные дома. Это детство запомниться мальчишкам именно таким — светлым, беззаботным и в руинах. Для них оно будет вполне нормальным, потому что другого они не знают.

Все географические названия и термины, используемые в данной статье, являются словами автора, и не обязательно отражают точку зрения редакции OC Media.